А вот если бы не было этого места, то где бы сейчас я была? И если бы не было вовсе этого города, где бы я была? А если бы не было меня, была бы я где-нибудь? Есть ли где-нибудь те, кого сейчас нет? И если есть, то в одном ли они месте с теми, кого не было вообще? Или те, кого уже нет — отдельно от тех, кого не было вообще?

     А если бы не было этих деревьев? Что бы было? Если бы не было этих машин, загрязняющих воздух, что бы было? Наверное, было бы замечательно. Наверное, не было бы той аварии, что произошла сегодня в пятиста метрах от моего дома.

     А вот если бы не было этой аварии? Что бы было? Было ли уготовано этим людям погибнуть сегодня, в этот час, и они умерли бы по-другому, но тоже сегодня, или это случайность? Или должны были появиться все-таки на свет их дети и внуки? А вот если бы не было этой аварии, появились бы они на свет? И что бы было? Появились бы на свет новые произведения искусства, новое поколение, новые крылатые фразы? Или они спились бы под своим забором?

     Этого мы уже не узнаем. А может, и нужно было это происшествие для того, чтобы они никогда не появились на свет? Так сказать, чтобы очистить генофонд. Или для того, чтобы они появились из другого влагалища, с другим цветом кожи и другим разрезом глаз? Из того самого места, где все те, кого еще не было на Земле. Или, благодаря этой случайности, они перенеслись оттуда, где они были, где те, кого еще нет, туда, где те, кого уже нет? То есть, они попали оттуда, откуда приходят все, туда, куда все, как один, уходят, но так и не побывали на этой Земле? Не увидели этого неба. Никогда не хрустели снегом под ногами? Никогда не пинали кошек на улице?

     А что они делают там, где они находятся? Что они все там делают? Может быть, им там интересней, чем нам здесь? Но это я узнаю, когда сама попаду туда, не раньше. А когда я туда попаду? Может быть, лет через пятьдесят? А может быть, сегодня ночью? Этого я не знаю. А узнаю ли? Пойму ли я, что я попала туда? И буду ли я помнить то, что было здесь? Ведь я не помню того, что было со мной там, откуда я пришла. А может быть, так и надо? Может быть, там ничего и не было?

     Может быть, мы все там лежали в анабиозе в больших ваннах, как космонавты в научно-фантастических книгах? А интересно, а долго ли я там была? А как я появилась там? Откуда? Где я была до этого? Может быть, есть еще какое-то место? Оно, наверное, похоже на огромный склад с кучей картонных коробок, в которых хранятся заготовки будущего человечества. А кто, интересно, заведует этим складом? Кто распоряжается, кому сегодня продолжить свой путь, а кому лежать и ждать своего часа? Может быть, именно он — Бог? Ведь, по сути, все зависит только от него, в таком случае. Он — вершитель всех судеб. И следует в таком случае возвести храм этому человеку — или кто он там — и молиться ему, а не бестелесному сгустку энергии.

     А он сам? Откуда он? И надолго ли? Всегда ли он один и тот же, или у него есть сменщики? И как тогда попасть на эту работу? Какими качествами нужно обладать, чтобы пройти конкурс? А знаете, я бы не смогла работать на такой работе. Слишком уж велика ответственность, слишком тяжелая ноша.

     А если подумать, не именно тяжести ли мы ищем всю жизнь? И что на самом деле лучше — легкость или тяжесть? Еще Парменид задавался этим вопросом. А вот один чешский писатель вроде доказал, что тяжесть позитивна, что именно быть прижатыми к земле мы стремимся всю жизнь. А зачем тогда мы ищем духовных ценностей? Ходим в музеи? Читаем художественную литературу? Изучаем религии? Почему бы не прожить всю жизнь прижатыми к земле? И почему тогда мы так боимся быть однажды зарытыми в эту самую землю?

     А почему вообще принято зарывать людей в землю? Почему мы ставим над могилами дорогих нам людей тяжеленные камни? Чтобы побыстрей забыть о них? А может, мы и не дорожили ими вовсе? А что вообще означает «дорожить»? Как понять, действительно ли я дорожу вот этим кокретным человеком? Ведь полчаса назад я бросала слова унижения ему в лицо, а сейчас готова целовать ему ноги. Что заставляет испытывать такие противоречивые эмоции? Всего лишь многогранность любви? Или несколько борющихся во мне чувств?

     Что вообще заставляет меня делать что-либо? Что, например, заставило меня в первый раз в жизни попробовать траву? А если бы я ее не попробовала, так же сильно любила бы я чехословакскую философию? А если бы я не начиталась этой самой философии, думала бы я о таких сложных вещах? Этого я не знаю. Не знаю. А если так подумать, то я вообще не знаю ответа ни на один заданный выше вопрос. А может быть, никогда и не узнаю? Может быть, так и надо?

     Может быть, это и к лучшему.